Братушки-2: Сага о Хальвдане Эйстейнссоне (к вопросу о русско-украинском братстве)

(впервые опубликовано на Politrussia.com весной 2014 года)

– Ce sunt rusii pentru noi? Prieteni sau frati?

– Frati. Prietenii ti-i alegi.

(- Кто нам русские, друзья или братья?

– Братья. Друзей ты себе сам выбираешь.)

Молдавский анекдот эпохи Советской власти

Тональность, взятая в прошлом эссе, явно оказалась не по нраву почтенной публике, поэтому снижаю градус и перевожу «братушную тему» на доходчивый язык. Оно сам бог велел, после таких-то комментариев: «Это научная диссертация для узкого круга специалистов или общеобразовательная статья для рядового среднестатистического гражданина? … Осилила только 7 абзацев и бросила, ничего не понятно. «трансперсонализация», «парадигмы», «дискурс», «мифологема»… вы какие-нибудь понятные, русские слова и речевые обороты знаете?»

Признаюсь,тема «братской дружбы» мне уже изрядно поднадоела в силу очевидной её несостоятельности в контексте отношений между народами.

Дело не в том, что «братской дружбы» никогда не существовало в сознании «младших»(по советскому разуму) братьев, и не в том, что «старшой» своих «младшеньких» в грош не ставит (иначе называл бы он их черножопыми, хачами, басмачами и укропами?!) и вспоминает о дружбе лишь для сублимации угрызений совести из-за собственного поведения.

Дело в том, что «дружба народов» — вообще химера, порождённая советской идеологией. Ленин уничтожил абстрактно территориальное деление Российской империи на губернии и заменил их национальными образованиями, подложив, тем самым, самую страшную бомбу под будущую целостность государства. Сталин, хоть и делал основную ставку на государственный террор, однако понимал, что без головных «скреп» даже с манкуртами удержать страну от распада не получится. В качестве одной из таких «скреп» и была придумана мифологема «дружбы народов», которая, если в ней покопаться, легко демонстрирует свою несостоятельность.

Почему? Потому что «дружба народов» — как то понималось в СССР — основывалась в сталинской риторике исключительно на… строительстве коммунизма.

Русский берёт за руку казаха, берёт за руку латыша, берёт за руку украинца, берёт за руку еврея, берёт за руку грузина и все дружно отправляются созидать «светлое советское будущее»! После оккупации Восточной Европы в 45-м году к стойлу «дружащих народов» в принудительном порядке были подогнаны поляки, румыны, болгары, венгры, чехи, словаки, югославы и кусок немецкого народа.

Не кажется ли вам странным столь избирательное представление о «дружбе народов»? Почему-то австрийцы, швейцарцы, итальянцы, французы, греки, шведы, англичане не были удостоены счастья «дружить». Даже немцев приняли в «семью народов» исключительно по территориальной принадлежности: с жителями восточных земель Германии мы, типа, дружим, а с жителями западных земель не дружим. Даже враждуем.

Вот вам и вся подоплёка «дружбы народов» в том виде, как её пропагандировал СССР, а сегодня дохлого осла пытается оживить Российская Федерация, полагающая себя правопреемницей сгинувшего в небытие совка. Подоплёка чисто идеологическая, к реальным отношениям между народами отношения не имеющая. Иначе и быть не может, ибо сама по себе «дружба» — противоестественное состояние в отношениях между народами.

У любого народа есть собственные интересы. Если эти интересы совпадают с интересами других народов — замечательно: устанавливаются взаимовыгодные торговые отношения, налаживаются культурные связи. Если интересы не совпадают — пытаются сожительствовать мирно. Не получается мирно — воюют.А «дружба народов» — не более, чем сталинское клише, химера, которая сегодня, спустя 25 лет с момента издыхания СССР, может использоваться лишь в каких-то иронично-лицемерных и издевательских контекстах. Вроде того, что мы тут с вами обсуждаем на Politrussia.com — про «братушек», которые, оказывается, и не братушки вовсе, потому платят нам «чёрной неблагодарностью».

Кстати говоря, «дружба народов» — ещё не самая отвратительная мифологема, унаследованная из советского прошлого. Клише про «братушек» гораздо гаже и лицемернее. И дело тут не в мотивах, прозвучавших в молдавском анекдоте, выбранном для эпиграфа, а в указанной сублимации.

Памятуя о сложностях с «нерусскими словами», возникающих у части аудитории, расшифровываю: сублимация — это защитный процесс психики человека, перенаправляющий тяжёлые переживания, чреватые нервным срывом, в приемлемое русло. Тайные страхи, сомнения, недовольства собой и угрызения совести, во избежание невроза, трансформируются в нечто желательно творческое, ну уж по крайней мере социально одобряемое.

Проблема в том, что вместо «дружбы народов» в нормальном обществе, не одурманенном галлюцинацией строительства коммунизма на костях и крови, приветствуются отношения, основанные на взаимном уважении к культуре, языку и самобытности, а также культивируется принцип взаимной выгоды. Ничего подобного в советском обществе не было. Вместо равноправного и взаимовыгодного сотрудничества всем народам СССР (русскому — в том числе!) было навязано клише «братства», которое позволяло эффективно замещать те самые равноправие и взаимовыгоду.

Для проформы фальшивый интерес к «самобытному народному творчеству» выражался исключительно в форме зажигательной кавказской джигитовки, украинского гопака и молдавской хоры, подлежащих исполнению на сцене Кремлевского Дворца Съездов.

Ты за Сталина-Ленина? Полезай в «братскую семью народов»! Против победы пролетариата во всем мире? Сука-враг, подстилка империализма (а то и сам Главный Буржуин!) Вот и вся «национальная политика». Здесь, кстати, не должно быть иллюзий: Советский Ваал насиловал и измывался над русским народом не то, что не меньше, а гораздо больше, чем над остальными «младшими братьями»! Геноцид русского народа был и страшнее, и масштабнее, чем геноциды малых наций. В подобном контексте сложно представить себе что-то более циничное, чем фантазм «старшего брата»,который большевистские бесы вбили в головы русских людей! Мы вас имеем как хотим, но вы помните и гордитесь: «Вы — старшие братья!»

Полагаю, дальше обсуждать«братушную тему» по существу не имеет смысла, поэтому предлагаю завершить её частным эпизодом, тем более, что сегодня он и самый насущный, — «русско-украинским братством».

Для облегчения перехода от теории к практике предлагаю почтенной публике небольшую интермедию в виде отрывка из древнеисландской «Саги о Хальвдане Эйстейнссоне»:

«Теперь расскажем об Ульвкелле и его жене Ингигерд, правящих в Алаборге. Вот узнали они о смерти конунга Эйстейна и о том, как это произошло. Тогда спрашивает Ингигерд Ульвкелля, не будет ли он претендовать на государство конунга Хергейра, её отца. Он отвечает, что он к этому готов. Собрались они в путь и по пути не останавливались, пока не прибыли в Альдейгьюборг. Сигмунд правил там вместе с королевой Исгерд. Ульвкелль потребовал отдать им с женой государство, но Исгерд сказала, что они уже имеют достаточно большое государство, и вместо того, чтобы стремиться получить больше, чем они раньше владели, лучше бы им удовлетвориться тем, что у них уже есть. Принялись они угрожать друг другу. Отправился Ульвкелль домой и собирает войско. Сигмунд тотчас пошёл на север вслед за ним, и встретились они в том месте, которое называется Кракунес, и завязалась битва. И кончилось тем, что Ульвкеллю с женой удалось спастись бегством на одном судне. Сначала он поплыл на север в Норег, где встретил своего брата Ульвара и рассказал ему, как они с Сигмундом расстались, а также всё, что произошло в Аустрвеге. Он просил также, чтобы брат отдал государство в его власть, и добавил, что государство Хальвдана значительно больше, чем у него в Аустрвеге. Ульвар просил даже не упоминать о таком трусливом поступке, как предательство своего господина, и посоветовал ему усилить своё войско и попытаться силой завоевать то государство, которое ему хотелось бы иметь в Аустрвеге, добавив, что поможет ему в этом. Ульвкелль решил, что этого недостаточно, и стали они тогда пререкаться, и закончился их спор тем, что Ульвкелль убил Ульвара, своего брата, и подчинил себе всю ту землю и стал там хёвдингом. Все люди расценили этот поступок как величайшее злодеяние и стали его презирать за это».

Дабы не провоцировать читателей на ошибочные толкования моих мыслей прямым текстом объясняю, сага мне понадобилась для иллюстрации единственной истины: вражда единокровных братьев в истории мира — дело обыденное и повсеместно распространённое.

Кажется парадоксальным, но самые кровавые войны и разборки случались либо внутри одного народа, либо между самыми близкими по крови народами, как правило ещё и соседями.

Отчасти это и объясняется тем, что мы подробно обсуждали в прошлой статье — отсутствием понятия «народ» как некоего монолитного целого. В каждом «народе» живут как минимум два народа и время от времени между ними случаются жуткие столкновения. Вы все знаете, как эти столкновения называются — гражданскими войнами. Войны эти бывают идеологическими, а бывают религиозными, однако суть не меняется: истребляют себя самые что ни на есть единокровные представители одного народа.

Близость по крови, однако, сама по себе никак не объясняет потребности увечить друг друга. Что внутри народа, что между родственными народами. Должно быть что-то ещё. Что-то другое, что заставляет людей с особой ревностью относиться к тому, как себя ведут и какую думку думают не кто-то там вдалеке, а те, кто живёт либо в твоём собственном доме, либо в деревне через речку.

Так уж сложилось, что это «что-то ещё», это «яблоко раздора» составляло ключевую идею моей диссертации, посвящённой отражению социальной мифологии в современной литературе. Речь идёт о критериях т.н. «типологизации» образа. В свою очередь, «типологизированный» образ напрямую связан с двумя процессами — мифологизацией народного сознания и формированием народного лидерства.

Дабы не мучить публику по второму кругу («малого народа» хватило за глаза :), ограничусь лишь иллюстрацией интересующих нас аспектов теории типологизации и мифологизации на наглядном примере. Для того, чтобы у человека появился шанс на народный авторитет и лидерство, он обязан обладать двумя характеристиками. Во-первых, претендент на роль народного вождя или трибуна должен быть в своих внешних проявлениях такой же, как все. Такой, как толпа, народная масса, аудитория. Во-вторых, он должен непременно чуточку выделяться, однако не на уровне мыслей и идей, а на уровне визуального, аудиального или кинестетического восприятия.

Посмотрите как ведут себя политические лидеры: их основной акцент —«закос под своего». Помните потёртые пиджачки и кепочку Ильича? Помните несъёмную гимнастёрочку Джугашвили (а следом за ним — Мао Цзэ Дуна, Ким Ир Сена, Ким Чен Ира, Пол Пота, Фиделя Кастро)? Это всё атрибуты первого обязательного условия для успешного воздействия на мифосознание народа.

Теперь — обязательная вторая «изюмина» — наличие «инаковости». Желательно тактильная, но хотя бы просто хорошо ощутимая. Картавый Ильич, сухоручка Сталин, карликовый рост Мао, инвалидное кресло Рузвельта, 200 кг веса Черчилля, родимое пятно Горбачёва и т.д. Практически в любом харизматическом лидере вы непременно найдёте какую-то ярко выраженную «червоточину».

И это неслучайно. Причём неслучайно даже на уровне психиатрии. Для того, чтобы стать мифологическим вождём, требуется дьявольская амбициозность. Такая амбициозность зарождается в большинстве случаев у людей ущербных. Били в школе всем классом за то, что стучал директору; девочкам не нравился; папа дома пил как свинья и метелил маму; и так далее до бесконечности.

Сначала человек пытается компенсироваться в секциях по борьбе или боксу. Затем идёт в комсомол, чтобы реализовывать комплекс власти и «мстить, мстить, мстить» окружающему миру за то, что… одна нога короче другой, косоглазие, трусливый характер и проч.

Теперь экстраполируем сказанные мотивации на нашу тему. Нет никого более близкого и при этом отмеченного какими-то яркими знаками отличия, чем народ внутри самого себя и народ в отношениях с близким ему по крови народом!

Эта близость и одновременное отличие приводит к главному: во-первых, к повышенному, почти ревнивому интересу и взаимному притяжению, во-вторых — гарантированному отсутствию безразличия! Близкое, но иное — это основа социального напряжения.

Яркие эмоции, которые проявляют сегодня обитатели РФ по отношению к «пиндосам», — ещё одна чистейшей воды химера, внушённая пропагандистской машиной. 99% русских в глаза не видели живых американцев. Вся эмпирика их общения — просмотр американского кино, которое русские обожают (тут уж простите, но можно плевать на лозунги, достаточно посмотреть на статистику сборов в кинотеатрах). Поэтому «ненависть» к «пиндосу» — это ненависть, искусственно инспирированная властью. Исключительно ради собственных сиюминутных интересов. По той же причине такая ненависть быстро растворится как только изменится флюгер властных интересов.

Совсем иное дело — ненависть русского человека к украинскому и ненависть русского «большого народа» к своему же «малому народу». И в том, и в другом случае мы имеем дело всё с теми же механизмами «типологизации» образа: бесконечная близость, но одновременно ярко выраженное отличие.

Вот, собственно, и всё, что нам потребуется на уровне теории для понимания «русско-украинского братства» (ненависть к «малому народу» мы сегодня разбирать не будем). Украинцы визуально в массе своей неотличимы от русских. Поведенческие паттерны украинского народа, особенно после пропускания через 75-летние жернова советского лагеря, также неотличимы.

Однако при почти полной идентичности («свои в доску») есть два очевидных и давно всем известных момента, которые подчёркивают украинскую инаковость и вызывают ненависть у «старшего брата». Первая «червоточина» — украинский язык. Вторая — отсутствие вертикальных иерархий в национальном украинском сознании.

С первой «гадостью» «старший брат» худо-бедно справляется: ежедневно вытирает о «мову» кирзовые сапоги, плюётся на «птичий плебейский диалект», отказывается учить его, находясь на его родине, и проч., и проч.

Гораздо мучительнее даётся переживание второй украинской «червоточины». Мучительнее, потому что отсутствие в головах у «укропов» вертикальной иерархии на уровне национальной «глухоты» (или «слепоты») вызывает ярость и ненависть.

Об отсутствии вертикальной иерархии писали все мыслящие представители русского «малого народа» не одно столетие. Вот, на мой взгляд, самое авторитетное, точное и исчерпывающее описание украинской «червоточины», которое было дано в ныне далёком 1861 году.

«Племя южнорусское имело отличительным своим характером перевес личной свободы, великорусское — перевес общности. По коренному понятию первых, связь людей основывается на взаимном согласии и может распадаться по их несогласию; вторые стремились установить необходимость и неразрывность раз установленной связи и самую причину установления отнести к Божией воле, а следовательно, изъять от человеческой критики. В одинаковых стихиях общественной жизни первые усваивали дух, вторые стремились дать ему тело; в политической сфере первые способны были создавать внутри себя добровольные товарищества, связанные настолько, насколько к тому побуждала насущная необходимость, и прочные настолько, насколько существование их не мешало неизменному праву личной свободы; вторые стремились образовать прочное общинное тело на вековых началах, проникнутое единым духом. Первое вело к федерации, но не сумело вполне образовать её; второе повело к единовластию и крепкому государству: довело до первого, создало второе. Первое оказалось много раз неспособным к единодержавной государственной жизни. В древности оно было господствующим на русском материке, и когда пришла неизбежная пора или погибнуть, или сплотиться, должно было невольно сойти со сцены и уступить первенство другому. В великорусском элементе есть что-то громадное, созидательное, дух стройности, сознание единства, господство практического рассудка, умеющего выстоять трудные обстоятельства, уловить время, когда следует действовать, и воспользоваться им насколько нужно. Этого не показало наше южнорусское племя. Его свободная стихия приводила либо к разложению общественных связей, либо к водовороту побуждений, вращавших беличьим колесом народную историческую жизнь. Такими показало нам эти две русские народности наше прошедшее».

Это отрывок из статьи профессора Николая Костомарова «Две русские народности», которая по моему глубочайшему убеждению обязательна к прочтению целиком каждому русскому псевдопатриоту, зомбированному властью на «священную борьбу» с украинским народом. Хотя бы ради того, чтобы осознать, наконец, единственную причину своей «ненависти» — глубинные отличия, которые содержатся в самом что ни на есть единокровном собрате.

«Ненависть» к «укропу» проистекает из непонимания отличий и отказа принимать эти отличия на уровне подсознания. В этих сокровенных уголках подсознания и созревает желание оскорбить, унизить, грязно обматерить, хамить, наглеть и разрушать то, что созидалось веками. Разрушать, боюсь, на века вперёд.

Ту же природу имеют и все эти наивные детские сказки про «жыдобандеровцев» и «укрофашистов», которые периодически — видимо, в силу осознаваемого внутреннего противоречия — в пароксизме истерии переквалифицируются в юдофобию (слыханное ли дело: у «укропов» президент и председатель Рады — оба евреи!) и американоманию («укропы» — «подстилки пиндосов»), унавоженную жирным комплексом неполноценности («пиндосам» значится можно Белград бомбить, Косово захватывать, а нам нет?).

Можно не сомневаться, что творимая вакханалия войдёт в историю России как одна из самых позорных её страниц. Радуют, однако, два обстоятельства. Во-первых, все это мракобесие в подавляющем своём объёме реализуется на уровне лишь «большого народа». У «малого народа» в России нет ни малейшей антипатии ни к Украине, ни к украинцам, как её нет и к австралийским аборигенам, и к аргентинским гаучо. Просто потому, что интеллектуальная элита любого народа в существенно меньшей степени поддаётся идеологическому зомбированию. Она экстравертна, миролюбива и обладает высокоразвитой эмпатией.

Во-вторых, искусственная природа массовой российской галлюцинации шита такими белыми нитками, что можно не сомневаться — галлюцинация не переживёт своих демиургов. Всем сомневающимся в том, что чудовищная дикость в одночасье спадёт подобно пелене с глаз и на смену ей придёт горькое похмелье и раскаяние в тот же самый миг, как яд перестанет сочиться из каналов госпропаганды, рекомендую к прочтению замечательное исследование французского психиатра рубежа XIX-XX веков Огюстена Кабанеса под названием «Революционный невроз». Многое в голове сразу прояснится и поправится.

Сергей Голубицкий (https://ru.wikipedia.org/wiki/Голубицкий,_Сергей_Михайлович) – филолог, писатель, журналист, финансовый аналитик, специалист по интернет-трейдингу. С 1999 по 2014 г.г. постоянный автор колонок о бизнесе, экономике, финансах и информационных технологиях в российских журналах «Компьютерра», «Бизнес Журнал», «Д-штрих» и др. Создатель методики изыскания, накопления, обработки и анализа информации МИНОА (minoa.biz), основатель Школы биржевого трейдинга vCollege (vcollege.biz).

От редакции

Уважаемые читатели! Напоминаем вам, что журнал PolitRussia.com – это площадка для свободного общения людей самых разных взглядов. И мы далеко не всегда разделяем позицию наших авторов.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram