Думские лингвистические контрадикции (на злобу законопроекта о штрафах за неоправданное использование иностранных слов)
На прошлой неделе российские депутаты подарили интеллигенции еще один замечательный повод для дискуссии и фрустрации: Комитет государственной думы по культуре рекомендовал принять в первом чтении законопроект о штрафах на неоправданное использование иностранных слов. Наказывать предлагается за чужеродные лексические единицы, у которых имеются русские аналоги: гражданские лица хотят штрафовать на 2-2,5 тысячи рублей, должностные лица — на 4-5 тысяч рублей, юридические лица — на 40-50 тысяч рублей.
Формулировка в законопроекте хитрая, поэтому предлагаю вслушаться: криминалом будет считаться «нарушение норм русского литературного языка при его использовании в качестве государственного языка РФ, совершенное путем использования иностранных слов и выражений, не соответствующих нормам русского литературного языка и имеющих общеупотребительные аналоги в русском литературном языке, в случаях публичного распространения информации на государственном языке РФ, вне зависимости от целей и формы такого распространения».
Итак, о чем идет речь? О нарушении норм “русского литературного языка при использовании в качестве государственного языка РФ”. Очевидно, что кататонию вызывает условие с использованием русского языка в качестве государственного. Вот, скажем, сейчас, когда я пишу этот текст у себя на портале sgolub.ru, я нарушаю перспективный закон, употребляя все те слова, которые выделены полужирным шрифтом?
Очевидно, что не нарушаю, поскольку а) портал sgolub.ru к государственному языку РФ не имеет непосредственного отношения и б) слова, выделенные полужирным шрифтом, хоть и иностранного происхождения, однако абсолютно соответствуют нормам русского языка.
Или все же нарушаю? Ведь портал sgolub.ru однозначно является каналом для “публичного распространения информации”, причем распространения на русском языке, который, в свою очередь, является — volens nolens — государственным языком РФ. К тому же, используемые мною иностранные слова, хоть и соответствуют нормам литературного языка, однако же в большинстве своем имеют общеупотребительные аналоги: депутаты — думцы; интеллигенция — прослойка; дискуссия — обсуждение; фрустрация — огорчение; штрафовать — наказывать; формулировка — определение, информация — новость, кататония — ступор и т.д.
Таким образом, формулировка криминального условия в законопроекте дана таким образом, что позволяет поворачивать любой акт вербального дискурса в нужную сторону: хотите, сделаем так, что будет нарушение со штрафом, хотите — сделаем так, что будет все нормально.
Последний гвоздь в крышку гроба вгоняет фраза о публичном распространении информации на государственном языке РФ “вне зависимости от целей и формы”. Проблема в том, что объем иностранных слов в любом научном дискурсе легко переваливает за 80% (в отличие от бытового русскоязычного дискурса, в котором содержание иностранных слов соответствует среднему по языку показателю — в 20-25%, правда, не считая слов, заимствованных из тюркских языков, с которыми процент вырастает значительно), что объясняется как самой спецификой научного дискурса в принципе, так и заимствованием практически всей научной терминологии из европейских языков). Следовательно, при желании любой научный дискурс можно легко поставить на счетчик думского законопроекта.
Можно много чего еще наговорить в контексте критики думской инициативы, начиная с того, что иностранные заимствования являются главным и основным инструментом развития любого языка, и заканчивая тем, что русский язык сегодня находится в состоянии глубокой стагнации (если не сказать — деградации) не только из-за низких темпов абсорбции новых слов, но и из-за непрекращающегося отмирания и сокращения запаса слов, накопленных ранее (подробно об этом процессе можно почитать в эссе Михаила Эпштейна “Русский язык в свете творческой филологии разыскания”). Наговорить нужно много, но делать это категорически не следует. И вот почему.
При достаточной игре фантазии допустимо предположить, что российский парламент вступил на тропу лингвистического пуризма, хорошо известную немецкой, венгерской, румынской, чешской, греческой и ряду других европейских национальных культур. Румынский, к примеру, в XIX веке так основательно очистили от слов славянского происхождения, что в какой-то момент язык стал больше походить на латынь, чем даже итальянский. Чехи избавлялись от влияний немецкого, немцы — от влияний латыни, греки — вообще от всего, что не имело корней в αρχαία ελληνικά. В случае, однако, с рассматриваемым нами думским законопроектом лингвистический пуризм неуместен хотя бы потому, что нигде и никогда в истории инициатива чистки языка не исходила от государственных чиновников и институтов власти: забота о языке — это прерогатива ученых мужей — филологов, историков, священников, поэтов и писателей.
Посему в сухом остатке от анализа думского законопроекта у трезвомыслящего человека должно оставаться только одно — понимание мотивации. Очевидно, что жить этому закону, даже в случае если его примут, долго не придется и в скором времени его либо забудут, либо отменят по аналогии с жонглированием часовыми стрелками. Поэтому никакой внутренней ценности у инициативы нет. Зато есть ценность мотивационная. Она на поверхности: страна целиком и полностью охвачена оборонным сознанием.
Удивляться не приходится: сегодня у России своя правда, свое видение мира, свое понимание истории и справедливости, которое диссонирует с представлениями абсолютно всего окружающего страну мира. Хуже того: страна находится в изоляции, в которую, к величайшему сожалению, она поместила себя собственными действиями. Ощущение осадного положения неизбежно порождает желание обособиться, закрыться, уйти в себя. Законодательный отказ от иностранных слов — это не более чем продолжение антиамериканизма, антиевропеизма, синофилии, газовой войны, борьбы с фантомами фашизма и проч. проявлениями социального невроза, в который мы себя добровольно вогнали.
Закончим эссе на оптимистической ноте: каким бы глубоким ни было погружение в кокон массовых галлюцинаций, рано или поздно туман непременно развеивается, жар спадает и мироощущение нации / государства возвращается к норме и гармонии.