НДС: О гноблении загнобленного

 Сегодня решил посвятить пост целиком ответу на вопрос Андрея Колпакова, который наш коллега задал в контексте обсуждения моей вчерашней реплики (Groupon год спустя, или Снова о кривых зеркалах). Вопрос показался мне очень интересным, а ответ на него – достаточно принципиальным, чтобы вынести его из ветки обсуждения в тело поста.

Вопрос звучал так: "Я вот только не пойму, почему клиенты должны отказаться от Groupon?" и относился к следующему пассажу: "Какой может быть имидж у компании, которую выгнали с биржи? Я вас умоляю! Groupon потеряет всех клиентов на следующий день после исключения из котировочных списков Nasdaq".

Почему вопрос Андрея важен? Потому что он акцентирует культурологический диссонанс между нашим восприятием мира и тем, что в ходу у антипятов за Атлантическим океаном (не только у них, но, дабы не усложнять, ограничимся одними американцами). Почему же Groupon растеряет клиентов, если случится биржевой делистинг?

Начну с нашей колокольни. Русское сознание, конечно же, не сводится к каким-то двум-трем коллективно-бессознательным мотивациям, да такой цели никто перед собой и не ставит. С другой стороны, достаточно просто вычленить ряд импульсов, которые, если не уникальны для нашего мироощущения, то по крайней мере разительно отличают от внешнего мира.

В контексте нашего обсуждения я бы выделил среди отличительных коллективно-бессознательных мотиваций лишь одну: импульсивно-априорный дух оппозиции всему, что исходит от государства, в частности, и сверху – в целом. Импульс этот именно что бессознательный и первичный. Следующим движением легко может оказаться подчинение воле толпы, большинства, власти, но первичный импульс универсален: наш человек всегда пытается поступить в пику тем, кто находится над ним социально.



Социальное расположение "над" вовсе не сводится к одному лишь государству per se. Речь может идти о любой социальной конструкции: банке (опять же – не обязательно государственном, достаточно и частного монстра, лишь бы тот был большой и стоял над нами!), суде, бирже, мэрии и т.п.

Сталкиваясь с давлением сверху, мы инстинктивно ему противимся. Часто в совершенно абсурдной форме (той, что на уровне бытового анекдота сводится к байке "назло папе отморожу себе уши"), главное – чтобы вышло поперек, против. Для нас это столь органично, что мы давно уже не замечаем подобных реакций. Между тем не нужно далеко ходить: загляните на любой форум в Рунете! Вы увидите, что там стоит такой скрежет зубовный, такая сеча, такое стремление стать/лечь/воткнуться со своим мнением поперек всего, что кажется выше/умнее/богаче/удачливее, что дух перехватывает. О сравнениях с любым нерусскоязычным форумом (румынским, португальским, немецким, французским, итальянским, американским) я писал множество раз в "Голубятнях": предельная доброжелательность и конструктив у них, и bellum omnium contra omnes – у нас.



И дело тут не в том, что мы – плохие, а не мы – хорошие, а в том, что дух оппозиции всему, что мы полагаем над нами, у русского человека беспределен (в данном контексте "русским" становится всякий, кто вырос и состоялся как личность в ноосфере и социуме русского этноса и языка).

Возвращаемся к Groupon. Что такое делистинг компании из биржевых котировок? В глазах нашего человека это, в первую очередь, проявление репрессии со стороны некой структуры (в данном случае – биржи), находящейся сверху. Естественная первичная реакция – поддержать обиженного и выступить в пику. С какой это стати мы должны отказываться от бизнеса Groupon, если какие-то хмыри из Nadaq решили обидеть компанию? Вроде бизнес у нее отличный, а котировки – так там же одни спекулянты, на этой чертовой бирже! Чего от них ждать-то хорошего?



В этой ментальности все поставлено с ног на голову. Вопрос о том, что бизнес у публичной компании не может быть хорошим априорно, если котировки ее акций упали ниже плинтуса и инвесторы отказываются от участия в этом бизнесе, избавляясь от ценных бумаг любой ценой, у нашего человека в голове даже не возникает. Единственный подсознательный импульс – поддержать обиженного в пику тем, кто сильнее, кто наверху, кто власть, кто больше, богаче, социально выше и т.п.

Наши антипяты за океаном (опять же – не только они одни, но сейчас это не важно) слеплены из совершенно другого теста! Для американского человека импульс оппозиции вообще и тому, что находится выше его в социальной иерархии – в частности, – дело абсолютно немыслимое и невозможное. Его даже представить нельзя, непонятно – как!


Если компанию выкидывают с биржи, это значит только одно – компания плохая! Только так и никак иначе. Не может в принципе быть ситуации (разумеется, в реальности такое случается направо и налево, но в голове американского человека – никогда!), чтобы бизнес был хорошим, а с биржи публичную компанию выкинули! Потому что компанию выкинули по причине плохого бизнеса. Повторюсь: неважно, если в реальности дела обстоят иначе, главное, что только так может воспринимать действительность американский человек en masse.

Рука об руку с описанной прямой (конструктивной) и оппозиционной (деструктивной) ментальностью русского человека и его заокеанских антипятов идет и другой – почти анекдотический – диссонанс, который проявляется в отношении ко всему, что нарушает законность.

Очень показательной в плане детерминации социального поведения мне представляется ставшая уже культовой миниатюра, которую разыграли в одном из выпусков "Городка" в 90-е годы Стоянов с Олейниковым: среди бела дня из автозака на светофоре выскальзывает якобы "уголовник" и сразу же обращается за помощью к прохожим ("Укрой от ментов, браток!"). И ВСЕ, все без исключения случайные русские люди на улицах Петербурга с готовностью эту помощь предоставляют! Добровольно! Без малейшего к тому понуждения (заточки под ребро, обещания закопать живьем и проч.)!



Почему предоставляют? Великая русская литература любит в данном контексте указывать на особую доброту нашего человека, широкое его сердце, готовность совместить любовь к жертве с любовью к преступнику. Это, конечно, красиво, но мне кажется вторичным. Первичен всё тот же импульс: априорный дух оппозиции ко всему, что исходит сверху и от государства.

Для нашего человека урка – это символ госрепрессии. Поэтому ему нужно помогать и сочувствовать. Для американского человека урка – это и в первую, и во вторую, и в стопятидесятую голову – public enemy (враг общества) и ничего, кроме public enemy. Если бы розыгрыш с автозаком повторили в Нью-Йорке, "уголовник" не удалился бы и на 10 шагов от своей охраны: его бы дружно повязали случайные прохожие, объединенные единым порывом утвердить единственно возможную и верную (для них) аксиому: правосудие исходит именно что сверху (от государства, власти, закона и т.п.), но никак не от public enemy и уголовничка.



Итак, подведем итоги. Groupon, если только дело дойдет до делистинга (мое, кстати, убеждение, что не дойдет никогда, и весь пафос вчерашнего моего поста был направлен именно на утверждение того обстоятельства, что акции GRPN загнобили неадекватно, поэтому в ближайшее уже время можно ждать колоссального рывка котировок вверх), лишится практически всей клиентуры у себя на родине. Для компании это станет подлинным крахом, так что банкротство будет лишь вопросом времени.

Exodus клиентуры случится потому, что ни один вменяемый американский человек не станет поддерживать компанию, которой наверху уже выписали волчий билет. Ментальность наших антипятов такова, что они этот волчий билет сразу же поддержат и распространят насколько хватит сил вокруг себя (то есть на собственном социальном уровне).

Такая вот нестыковочка сознания получается у нас с внешним миром :)