НДС: Rags To Riches To Rags

В конце июля на мировые экраны вышел документальный фильм «Королева Версаля» (The Queen Of Versailles) и с тех пор пользуется бешенной популярностью среди обывателей Америки. За пределами страны кино прошло незамеченным, поскольку сюжет и протагонисты мало кому известны, зато в Штатах аншлаги обеспечивает праздничное стечение обстоятельств:

– во-первых, Давид Зигель (76 лет) и его жена Джеки (на 30 лет моложе) – до недавнего времени были завсегдатаями бульварной хроники;
– во-вторых, компания Зигеля Westgate Resorts до недавнего времени была крупнейшим в мире таймшерным частным бизнесом (6500 наемных работников, 12 тысяч вилл под аренду на 28 элитных курортах, 1 миллиард долларов прибыли в лучшие годы);
– в-третьих, Дэвид построил свою империю из полнейшего ничтожества: сын еврейского лавочника, не окончивший даже среднюю школу, неудавшийся актер, первый гешефт, проведенный из офиса, открытого в гараже отчего дома – чем не хрестоматийная иллюстрация любимейшей американской истории Rags To Riches (из грязи в князи);
– в-четвертых, империя Зигеля пошла прахом в 2009 году на руинах ипотечного пузыря, превратив легенду Rags To Riches в Rags To Riches To Rags (из грязи в князи и обратно в грязь) – поистине Благую Весть для обывателей, истосковавшихся в своей кредитно-долговой неприкаянности если уж не по материальной, то хотя бы по моральной компенсации.

Все эти пикантности венчает беспробудная безвкусица, которая выделяет чету Зигелей даже из рядов самых махровых провинциальных самодуров: Давид И Джеки построили во Флориде самый дорогой в Америке дворец (100 миллионов долларов), выдержанный, как им казалось в стиле Людовика XIV и по размерам превосходящий президентский Белый Дом в Вашингтоне.

«Версальский» сюжет и обыгрывает документальный фильм режиссера Лорен Гринфельд, составленный из многочисленных интервью, которые Давид и Джеки понадавали, не ведая что творят, съемочной группе. В результате из этих интервью и семейных съемок в диком интерьере сложилась картина язвительного осмеяния сексуально озабоченного старикашки и его идиотки-жены, страдающей бюстом шестого размера и неизлечимой формой шопоголизма.

Когда Додик Зигель посмотрел премьеру «Королевы Версаля», ему поплохело до такой степени, что он позвонил в студию Sundance и потребовал снять фильм с проката. В ответ миллиардеру показали фигу, укрепив ее словами о «правах, гарантированных Первой поправкой к Конституции». Тогда Зигель подал в суд, выставив иск на 75 тысяч долларов за «моральный ущерб».

Как бы там ни было: «Версаль» уже больше года как выставлен на продажу за 75 миллионов долларов, Зигель яростно сражается за спасение бизнеса, а документальный фильм доставляет миллионам зрителей несказанное удовольствие от созерцания картины того, как богатые тоже плачут. Подробности биографии Давида Зигеля я при оказии поведаю в одном из своих эссе в «Бизнес журнале», ну а сегодняшний пост я, собственно, хочу посвятить посторонней теме :)

Впрочем, не посторонней, а смежной, а именно – бизнесу, на котором Давид Зигель сколотил свои миллиарды – таймшеру. Мысли зароились в моей голове по мере того, как я погружался в умопомрачительные цифры продаж Westgate Resorts: даже сегодня, после тяжелейшего финансового удара в 2008-2009 годах, компания контролирует 10 тысяч вилл (потеряла всего ничего – 2 тысячи), а кризисные меры свелись лишь к косметическому ребрендингу.

Как такое возможно? По единственной причине: таймшер всегда пользовался и продолжает пользоваться в Соединенных Штатах феноменальной популярностью. Стоило гражданам хоть чутка оклематься после ипотечного шока, как они снова взялись за любимое занятие: покупать кусочки Эдема! И не важно, что Эдем покупается не в реальную собственность, а всего-то одалживается на несколько дней, важно, что удается к нему прикоснуться.

Идея таймшера (time-share) родилась в головах французских отельеров в начале 60х годов. Роскошные горнолыжные курорты в Альпах в те годы еще не догадывались о грядущем нашествии россиянских нуворишей, поэтому испытывали затруднение с продажей дорогих путевок. Изобретательные дети Марсельезы вспомнили о продаже тортов не целиком, а по долькам, и адаптировали идею к своему бизнесу: вместо «снятия номера в отеле» потенциальным покупателям предложили «покупку самого отеля»! Правда, не всего отеля, а только его части (в виде все того же номера :), причем не навсегда, а на короткий срок, скажем, одну-две недели в году.

В Европе идея прижилась местами, да и то как-то вяло. Зато в Америке случился просто бум. Первый таймшер запустили в 1974 году на родине Зигела – во флоридском Форте Лодердейле (Caribbean International Corp.) в виде 25-летней «лицензии на отпуск» (то есть – даже не оформляли курортные домики во временную собственность!). Привлекательность идеи строилась на заморозке цен: покупателю таймшера гарантировалась на весь срок действия контракта цена суточного проживания, которая была ниже простых предложений на рынке (в случае с Caribbean International Corp. она составляла 15 долларов). Также покупатели таймшера получали право на обмен своими сроками с другими покупателями таймшера (за 25 долларов единоразово).

Американцам идея очень понравилась, потому что цены на недвижимость и на гостиничную/курортную аренду росли не под дням, а по часам. Скажем, на флоридских курортах уже в конце 70х годов ночь проживания в отеле на берегу океана обходилась в 40 долларов, а с годами перевалила и за сотню. Сегодня в США 1604 таймшерных курорта, в которых продаются по временным кусочкам 154 439 помещений (комнат, бунгало, домиков и вилл). Примерно 4 миллиона 400 тысяч американских домохозяйств (общепринятая единица статистических измерений в Америке) являются гордыми обладателями как минимум одного таймшера.

Теперь вопрос: почему в США таймшер пользуется такой феноменальной популярностью, а в нашем Отечестве является признаком психического помешательства его владельца? Мне по жизни приходилось встречаться с реальными покупателями таймшера: все они были исключительно представителями сословья из мозгов нации, с высшим образованием, как минимум зачаточным знанием иностранных языков, и при этом – полностью невменяемыми в вопросах экономической азбуки.

Почему невменяемыми? Потому что уже через год их таймшерная собственность превращалась в мучительные убытки, которые все копились и копились, множились и множились, а посещение вожделенного «кусочка Эдема», как правило, завершалось уже после первой же вылазки: не удобно, далеко, дорого, скучно.

Конечно скучно, а вы чего ожидали?! Пожизненно ездить на один и тот же курорт, в одно и то же место! Ладно бы речь шла о собственном доме. Так ведь таймшер – это же коммуналка чистой воды! Кто же будет обживать коммуналку, в которой вы хозяин лишь пару недель в году?! Кто станет покупать в такую недвижимость мебель, посуду, бытовую технику? Никто и не покупает.

Однако же повторяю вопрос: что есть такого в американской мировоззрении, чего нет в нашем, и что заставляет заокеанских обывателей любить свои таймшеры и золотить кубышки додиков зигелей?

Моя гипотеза: причина, по которой русский (советский) человек бежит от таймшера как черт от ладана, на поверхности: это боязнь дальних поездок и неумение-незнание заграничных реалий (речь не о стадном туризме, а о готовности с легкостью погружаться в несоветскую повседневную реальность!).

Причина, по которой американский человек обожает таймшера также двояка. С одной стороны – это присутствие в ноосфере американского общества духа преемственности времени (об этом феномене я подробно расскажу в одном из будущих своих постов, сейчас же ограничусь лишь ключевыми его проявлениями: уверенность в том, что завтра будет продолжение сегодняшнего дня, что пенсионные накопления через 30 лет будут чего-то стоить, что цены на все вокруг будут только расти, что инфляция не обессмыслит сбережения и т.п. Нечто подобное было и в сознании советских людей в эпоху империи СССР). С другой стороны – это опять же глубоко национальная и укоренившаяся идеология ценности жизни сегодня и сейчас (именно она определяет зацикленность Америки на кредите и, в нашей истории, создает предпосылки для успешных продаж таймшера).

Может показаться, что чувство преемственности времени и потребность жить сегодняшним днем противоречат друг другу, но это иллюзия (опять же – обещаю снять и это противоречие в соответствующем своем посте). Сейчас же ограничусь переводом одной из самых культовых американских шлягеров, посвященных именно мифологеме «Жизни сегодня и сейчас»: песни Let's Face the Music and Dance, написанной Ирвингом Берлиным для фильма Follow The Fleet (с Фредом Астером и Джинджер Роджерс):