Плюс шариизация интернета
“Мозги нации” физиологически не в состоянии говорить о чем-либо, выходящем за рамки персональных интересов. В лучшем случае — интересов своего сословия, которое с таким отчаянием вырывалось из пут мещанского бытия, что теперь ни за какие коврижки не желает добровольно возвращаться в ставшее неродным болото.
Плюс Шариизация ИнтернетаПолный текст статьи (без правки редакции)
Политическое влогерство и феномен Шария
Ютюб (Youtube) — это площадка для видеоразвлечений, тем удивительнее выглядит на ней появление политического контекста. Что делают в Ютюбе люди, выбирающие столь непопулярный формат для общения с аудиторией? Откуда эти люди взялись? Для чего они растрачивают талант в сферах, заведомо невыгодных? Меня эти вопросы никогда не оставляли равнодушным, поэтому надеюсь читателям пригодятся накопленные наблюдения.
Ютюб изначально создавался как коммерческий проект. Всё на Ютюбе про деньги, а значит про развлечения. Потому что только развлечения способны принести серьезные деньги в визуальном формате. В Ютюбе всё завязано на количество просмотров, однако платят видеоблогерам (т.н. влогерам) не за их продукт непосредственно, а за рекламу, в нем выставленную.
Соответственно, чем шире тематика, тем охотнее рекламодатели размещают рекламу, тем выше доход влогера, тем популярнее его влог.
Не удивительно, что самые массовые тренды в Ютюбе — это музыка, юмор (в первую очередь — “приколистика”: удовольствие от созерцания глупых и неуклюжих реакций обманутых людей эксплуатировалось во все тяжкие еще средневековой commedia dell’arte), смакование модных трендов, подглядывание за частной жизнью знаменитостей. В общем, всё, как везде и во все времена.
По тем же причинам политика на Ютюбе — такой же маргинальный жанр, что и в повседневном быту. Это общее правило, однако наблюдаются отличия, обусловленные языковым и региональным своеобразием.
Обыватели в благополучных странах политикой вообще не интересуются. В США подавляющее большинство обитателей не читают федеральную прессу и не смотрят федеральные каналы, за исключением ситкомов и вечерних юмористических шоу.
Политическая жизнь в США для населения начинается и заканчивается локальными новостями. Отдадим должное: в своей поместной жизни люди энергичны и активы, демонстрируют заинтересованность и ангажированность, обсуждают проекты властей муниципалитетов и графств, бытовые потрясения, тем или иным боком затрагивающие политику (проявления расизма, миграционный кризис, полицейский беспредел и т.п.).
Непопулярность политики в англоязычном Ютюбе объясняется не только безразличием населения, но и избыточностью самой площадки. Традиционное телевидение — от частных каналов до публичных и федеральных — покрывает все спектры политических мнений, предоставляя трибуну любому, кто способен держаться в рамках социального договора (не оскорбляет, не дискриминирует, не выказывает агрессию).
Как следствие, единственная политическая ниша в англоязычном Ютюбе – маргиналы, табуированные в мейнстримном видеопространстве, в первую очередь, конечно, речь идет о конспирологах вроде Алекса Джонса.
Алекс Джонс пользуется массовой популярностью у невротизированной части населения, однако его постоянно банят в Ютюбе, поэтому он вынужден ежедневно менять аккаунты. Из-за этих неудобств сегодня на его канал InfoWars Show подписано 553 человека — стойкие фанаты, успевающие отслеживать клоны трансляций. На персональном сайте Алекса Джоунса (infowars.com) в шапке красуется длинный список “свежезабаненных видео”, на самом же Ютюбе число просмотров не превышает 100-300.
Проиллюстрировать невостребованность политического формата в англоязычном Ютюбе можно двумя цифрами: у двух самых популярных корпоративных каналов, вещающих в политическом формате — Bloomberg Politics и C-Span — 95 и 300 тысяч подписчиков соответственно. Количество “горячих просмотров” (в течение первой недели после эфира) — от 1 до 20 тысяч.
Дабы читателям было легче ориентироваться в цифрах: на Ютюб-канале 23-летней американской веселушки и трогательной кривляки Лизы Коши почти 17 миллионов подписчиков и около 2 миллионов горячих просмотров.
Пределы популярности в англоязычном политическом Ютюбе — это влоги Тревора Ноа (4,7 млн. подписчиков, 500 тыс. – 1,5 млн. просмотров), Стивена Краудера (3,7 млн. / 150-600 тыс.), группы доморощенных аналитиков The Daily Wire (1,5 млн / 50-350 тыс.).
Всё. Это рубеж, который достигается размыванием чисто политического контекста нескончаемой юмориной и ситкомовскими трюками.
Разумно предположить, что популярность политической тематики в видеоформате концентрируется в тех языковых и государственных зонах, где есть проблемы с полноценным политическим дискурсом в официальном телевизионном эфире.
Проиллюстрировать это предположение мне бы хотелось на примере близких нам территорий — политического влогерства России и Украины. Сделать это будет тем любопытнее, что ситуация в названных странах разительно отличается.
Начну с утверждения, которое может показаться читателям “Новой” парадоксальным: в российском сегменте Ютюба сегодня практически нет политического влогерства не потому, что нет влогеров, а потому, что нет самого политического дискурса.
В свою очередь, политического дискурса нет потому, что нет на него спроса у населения. Аргумент “власти душит свободу” не работает, потому что Ютюб не местное телевидение, которым легко манипулировать. Поэтому все гораздо банальнее: нет спроса — нет и предложения.
Сегодня все российское политическое влогерство сошлось в одной точке — канале Алексея Навального (870 тыс. подписчиков, 25 – 750 тыс. просмотров) и похоже, что эти цифры отражают суммарную меру интереса российского общества к политике.
Когда-то был канал Вячеслава Мальцева, который даже в лучшие свои времена поражал удивительно тоскливым форматом и конспирологическо-националистической начинкой. О предельном непрофессионализме влогера (нудный бубнеж на полтора-два часа в каждом выпуске!) даже не заговариваю. Сегодня, после релокации демиурга за пределы отечества канал “Народовластие” влачит совсем уж маргинальное существование (45 тыс. подписчиков, 25-50 тыс. горячих просмотров).
Для проформы следует, наверное, помянуть еще “БесогонTV” Никиты Михалкова (192 тыс. подписчиков, 400-500 тыс. просмотров) и “вДудь” Юрия Дудя (5 млн. подписчиков, 4-10 млн. просмотров), хотя ни тот, ни другой канал не является политическим по определению. Формат Дудя — интервью с российскими знаменитостями, среди которых изредка попадаются политики и работники идеологического фронта, и именно эти эфиры оказываются самыми неудачными. Разговоры с матерящимися парвеню с тяжкой судьбой “завоевателя (-ниц) столиц” удаются явно лучше и пользуются несравненно большей популярностью у зрителей.
Формат Михалкова — это зеркало, в которое автор перманентно всматривается с неподдельной любовью и восхищением. Если в зеркале и мелкнет что-то политическое, то смахните морок: это была не политика, а мысли Бесогона о таковой.
Совсем иначе обстоят дела на Украине. Жанр политического влогерства там чрезвычайно популярен, причем именно в русскоязычном сегменте, который полагает себя обделенным на официальных каналах ТВ.
Полагание это вполне оправдано, поскольку украинский телеофициоз эпохи Порошенко — это а) малобюджетная калька с продукции старшего брата, на голубом глазу которого оппозиционный политический дискурс допускается лишь как объект шельмования и б) русскоязычное самовыражение дискриминируется на самом пещерном уровне.
Пример популярного политического влогерства даже не на украинского, а мирового уровня — это, несомненно, канал Анатолия Шария (2 млн. подписчиков, 800 тыс. – 1 млн. горячих просмотров).
У политических оппонентов Шария масштаб скромнее (к примеру, Мирослав Олешко: 126 тыс. подписчиков, 30-200 тыс. просмотров), и на первый взгляд может показаться, что разница в цифрах отражает неприглядность альтернативного дискурса.
В самом деле, оппоненты Шария работают в жанре животного национализма и базарной брани, народ же, вопреки иллюзиям интеллигенции, всегда предпочитает инстинктивно держаться в стороне от маргинальных эксцессов. Проблема, однако, в том, что Шарий и сам не брезгует аргументами ad personam, без которых не обходится ни один эфир.
Остается заключить, что высокую популярность влогу Шария обеспечивает не политическая ориентация дискурса, а его несопоставимо более высокий профессиональный уровень журналиста.
Как бы там ни было, моя реплика не о Шарии как о конкретном персонаже, а о политическом влогерстве, поэтому постараюсь говорить о его визуальном продукте именно в контексте успешности самого жанра.
Национальное и культурное своеобразие несомненно играет первую скрипку в роли, исполняемой видеоблогером, однако универсальные принципы социального мифологии никто не отменял, поэтому не будет преувеличением сказать, что именно мотивации и фобии толпы определяют успех или неуспех любого лидера-самовыдвиженца — будь-то в реальной политической борьбе или на популярном шоу.
Успех в глазах широких народных масс складывается из умелого соединения трех компонентов. Претендент на лидерство обязан:
1) говорить только о том, что интересует массу, а не его лично;
2) выглядеть точно также, как выглядит “народ”, причем делать это надлежит как на внешнем уровне — выбор одежды (пресловутая “пролетарская кепочка” Ленина) и жестикуляция, так и на внутреннем — обороты речи, лексика (”батенька”), логические конструкции, стереотипы, трафареты убеждения и ведения спора и проч.;
3) обладать некой “изюминкой”, которая бы однозначно выделяла из толпы. Эта изюминка может быть чем угодно: от ленинской картавости, сталинского акцента и босоногости Ганди до подкупающей придурковатости самого популярного влогера планеты шведа Пьюдипая, мачизма Чавеса и звериной жестокости Пабло Эскобара (если кто запамятовал: наркобарон по совместительству работал еще и народным героем).
Спешу уверить читателя, что перечисленные атрибуты лидерства изобретены не мною, а уже добрые полвека выступают аксиомами в социальной мифологии и психологии масс, поэтому предлагаю их не оспаривать, а принять на веру и продолжить наши наблюдения.
Вернемся теперь к Анатолию Шарию и посмотрим, что обеспечило феноменальный успех его видеоблогу на Ютюбе. Полагаю, читатель уже догадался, куда я веду: Шарий талантливо и умело задействовал все атрибуты лидерства, какие только и обеспечивают популярность в глазах по-настоящему массовой аудитории.
Анатолий Шарий предстает перед камерой ВСЕГДА в чудовищном по несуразности прикиде. Нисколько не сомневаюсь, что делается это сознательно, ибо трудно поверить, чтобы состоятельный человек добровольно красовался перед камерой в спортивное костюме “Адидас”, пестрых полосатых поло или майках с оттянутым воротом, как бы невзначай обнажающим буйство татуировок. Зачем так одевается Шарий? Затем, что сотни тысяч его преданных подписчиков узнают в таком прикиде собственную повседневность. Таким образом Шарий выполняет непременное условие социального лидерства – быть как все.
Второе условие популярности — наличие изюминки. Здесь у Анатолия Шария богатый арсенал: от шахидской бородки до заслуженной репутации крутого и бесстрашного журналиста-следака, который вывел на чистую воду дюжины околовластных педофилов, воров, взяточников и просто бандитов. И все это — под тяжелейшим прессингом власти и сфабрикованных дел, которые закончились для Шария статусом первого украинского политического беженца в Евросоюзе.
Отчаянность Шария — это то, что рядовые русские и украинцы не смеют вообразить в собственной биографии, и эта отчаянность (на грани безбашенности) безусловно обеспечивает его мифологическому образу печать эксклюзивности.
Наконец, третий закон социального лидерства – дискурс, зацикленный на темах, интересных, доступных и понятных широким народным массам. Между прочим, это самое сложное и почти непреодолимое условие для представителей русской и украинской интеллигенции.
“Мозги нации” физиологически не в состоянии говорить о чем-либо, выходящем за рамки персональных интересов. В лучшем случае — интересов своего сословия, которое с таким отчаянием вырывалось из пут мещанского бытия, что теперь ни за какие коврижки не желает добровольно возвращаться в ставшее неродным болото.
По этой самой причине ни у Мирослава Олешко, ни у Никиты Михалкова нет ни малейшего шанса достучаться до сердца и души “большого народа”, не взирая на весь их популизм и патетику. И неважно, что пафос Олешки животно-националистический, а у Михалкова – имперский. Ни тот, ни другой (равно, как и подавляющее большинство остальных ютюбовских русско-, тем более, украиноязычных влогеров) не умеют, не могут и не хотят говорить о том, что волнует реально народные массы. И тот и другой с головой погружены в личные интересы, амбиции и переживания.
Шарий с удивительным актерским чутьем умеет абстрагироваться от собственной индивидуальности и вживаться внешне и внутренне в чаяния народа. Он говорит то, что каждый день проговаривается на миллионах украинских кухонь, и именно поэтому на его канал подписаны миллионы, а Петро Порошенко не удержался даже на стадионных дебатах, чтобы не помянуть Шария недобрым словом.
В заключение хотел бы дополнить помянутый в начале парадокс всей изложенной информацией. Если кто-то решил, что стоит проявить смекалку, усвоить нехитрые трюки народного лидерства и наступить на горло своей интеллигентской песне, как он тут же станет популярным политическим влогером в России, вынужден разочаровать: ничего не получится.
Не получится по причине, которая перевешивает все имиджмейкерские ухищрения: в России сегодня нет никакого политического дискурса в принципе. Равно как нет аудитории, способной подобный политический дискурс усваивать.
Контраргумент о “засилии политики” на российском телевидении не работает: здесь просто происходит подмена понятий. Политический дискурс – это то, что мы наблюдали 19 апреля на стадионе в Киеве. Причем не на сцене, а на трибунах.
А то, что каждый день происходит на российском телевидении, называется другим словом – пропаганда.