О большевизме, люстрации, либерализме и идеологиях

Сегодня два читателя почти одновременно подвергли критике мою идею о ценности люстрации как меры защиты общества от своего тоталитарного прошлого. Один читатель сказал, что я предлагаю “бороться с последствиями репрессий новыми репрессиями”, а другой предположил, что государственный запрет идеологии большевизма станет “окончательным ударом по левой идее”. Обе этих темы слишком важны, чтобы похоронить их в статусе социальной сети, поэтому позволю себе небольшой комментарий в рамках традиции воскресного культур-повидла.

В моем представлении большевизм к левой идее никогда не имел и не имеет ни малейшего отношения. Левая идея, как мне кажется, – это очень простая штука, которая целиком вмещается в прозрачную установку: “Заботу общества и государства о слабых, бедных и обделённых“.

Прямо противоположна левой идея правая, которую для меня символизирует творчество Алисы Розенбаум (aka Ayn Rand). Правая идея также легко отливается в прозрачную установку, сыгранную Pink Floyd: “I’m all right Jack, keep your hands off of my stack” (“я в полном порядке, Джек, а вот ты убери-ка лапы от моей денежной кучки”).

Люстрация, о которой я писал вчера как об эффективном способе защиты общества от его же тоталитарного прошлого, – это одна из очень мягких, однако же действенных мер из арсенала левой идеологии, направленных на эффективное обеспечение главной задачи государства (см. выше).
Что касается большевизма, то  это ни левая и не правая идеология, а банальная человеконенавистническая доктрина, основанная на ненависти, злобе, терроре и кровавом насилии. Большевизм, фашизм, маоизм, национал-социализм, полпотизм, диктатуры Латинской Америки, любая форма религиозного экстремизма – это всё единая такая мерзость, которая не должна дозволяться обществом ни в каком виде. Всё, что связано с ненавистью, общество, основанное на левой идеологии, ОБЯЗАНО изолировать (на худой конец – предельно маргинализировать).

Показательно, что общества, в которых главенствует правая идеология (например, англосаксонский либерализм) демонстрируют беспредельную терпимость к любым проявлениям экстремизма – и религиозного, и политического, и правого, и левого. Ещё показательнее хождение правой идеологии рука об руку с либерализмом и абстрактным гуманизмом. Гуманизмом именно что абстрактным, поскольку забота в обществе, основанном на правой идеологии, проявляется не к конкретным людям, а к эйдосам – “беженцам”, “сексуальным меньшинствам”, “жертвам педофилии” и т.д.

Не удивительно, что абстрактные гуманисты возмущаются люстрацией как способом, цитирую оппонента, “бороться с последствиями репрессий новыми репрессиями”, что, опять цитирую, “не добавляет добра в этот мир”.

Проблема, однако, в том, что правый либерал и абстрактный гуманист любит не конкретных людей, а, как я сказал выше, эйдосы и собственные принципы. Поэтому задача “добавления добра в мир” ограничивается защитой самих эйдосов и принципов. В этой системе ценностей люстрация палачей и убийц – это и в самом деле “репрессия”. То есть, отстранение вертухая от государственной власти – точно такая же “репрессия” как и растворение этого вертухая в соляной кислоте. И то и другое недопустимо. Разница же не прослеживается, поскольку она иррелевантна для самих принципов.
Мне кажется, что в реальном мире перед государством – особенно, перед государством левой идеологии! – стоит совершенно иная задача: создать условия для спокойного и ненасильственного существования СОТЕН МИЛЛИОНОВ людей. И ради выполнения такой задачи отодвинуть от государственной власти, то есть люстрировать, носителей идеологии человеконенавистничества – благо, имеющее положительные и практические последствия.