Как построить цивилизованное государство, не меняя ментальность общества?

Опубликовано автором

К великому удивлению и несказанной радости проснулся в новом году не в традиционно расслабленном и равнодушном состоянии (почти всегда так было раньше после ночи фейерверков), а в бодро-сосредоточенном напряжении мысли! Хочется верить, что 2018 вернёт мне удовольствие от письма, которое пропало напрочь в 2014.

Если кто-то в состоянии сейчас думать, буду благодарен за соображения в важной для меня теме, а именно: в какой мере всё-таки возможно построить цивилизованное общество в отсталой в социально-историческом отношении стране? В стране, где ментальность банально не соответствует социальным структурам, которые ей навязывает мировая цивилизация (вернее, собственное желание идти с этой цивилизацией в ногу)?

За внешней кажущейся простотой вопрос далеко не однозначный. Вот исходная мысль (Шафаревича): “Ограничения власти пытались добиться на основе принципа разделения властей: когда, например, законодательство неподвластно конституционному монарху или судебная власть — воле народа. Но чтобы такая система функционировала, необходима сила, ограничивающая все эти власти, а для этого в обществе должны существовать часто незаписанные и даже неосознанные нормы поведения, традиции, моральные и религиозные принципы, которые в шкале ценностей занимают более высокое место, чем авторитет любой власти, так что противоречащие им действия власти воспринимаются как незаконные. Это и есть единственный надёжный путь ограничения власти в её принципе. Отсутствие таких ценностей, стоящих выше авторитета власти, автоматически порождает общество тоталитарного типа”.

Иными словами, отсутствие демократических институтов и структур общества в России – это естественная закономерность, соответствующая уровню социального развития (вернее – недоразвитости) народа.
У Шафаревича это приводит к раздражению, поскольку он обижается на нежелание “элиты” (того самого Малого народа, который зачем-то критики примитивизируют до еврейства) понимать объективность описанного выше процесса. И как следствие: “Зачем понадобилось внушать читателям взгляд, согласно которому русские — это народ рабов, всегда преклонявшихся перед жестокостью и пресмыкающихся перед сильной властью, ненавидевших всё чужое и враждебных культуре, а Россия — вечный рассадник деспотизма и тоталитаризма, опасный для остального мира?”

На самом деле, за понятной обидой всё-таки не происходит “снятие” парадокса: отставание в социальном развитии русского общества – это факт и что с этим делать, совершенно непонятно.
Очевидно, что нельзя оскорблять и снобировать, но и смотреть с безразличием на ускоренное бегство в Средневековье тоже неправильно.