Янина Бадинтер: Оживи в себе выживальщика
ВЫПУСКНИКИ ШКОЛЫ ЖУРНАЛИСТИКИ ГОЛУБИЦКОГО
Янина Бадинтер
Я выросла в творческой семье — для трёх старших поколениях литература и искусство были не хобби, а профессией, начиная с прапрадедушки.
Моя жизнь сложилась так, что между буквами и цифрами при выборе своего пути, я выбрала цифры.
Никогда об этом не жалела, но на уровне подсознания, всегда было желание попробовать себя в магическом таинстве превращения букв в слова, слов в фразы и фраз в предложения.
Сейчас в моей жизни цифр стало меньше, свободного времени больше и, наконец, представилась возможность реализовать своё тайное желание и проверить, стоило ли прислушиваться к своему подсознанию.
Возможно, оно никогда не давало мне покоя и потому, что мне посчастливилось на протяжении очень многих лет дружить с совершенно незаурядным Сергеем Голубицким и «инопланетной» (реально инопланетной, потому что такого сочетание ума, эрудиции, эмпатии и красоты… лично мне на Земле встречать не приходилось) Анастасией Бондаренко.
Все эти годы я с огромным интересом следила за творчеством Сергея, не переставая восхищаться широтой его интересов, неповторимостью его языка и стиля, присущему только ему, на мой взгляд, сочетанию лёгкости и серьёзности в текстах.
Поэтому, когда Сергей и Анастасия создали свою Школу журналистики, я белой завистью стала завидовать тем счастливцам, которым удалось стать студентами.
Как можно догадаться, раз я пишу эти строки, моя мечта осуществилась и сегодня я с несказанной гордостью присоединяюсь к рядам выпускников Школы.
Учебный процесс был насыщенным, но необычайно познавательным, разносторонним, творческим и очень интересным.
Курс, на мой взгляд, оптимально сочетает лекционную часть (в которой Сергей начинает с азов и заканчивает мастер-классом, где даёт нам возможность побыть рядом с ним в течение всего процесса создания очередного своего шедевра), групповые занятия-вебинары и самостоятельную работу.
Думаю, что только благодаря Анастасии и её ежеминутной поддержке, профессионализму, терпению, доброжелательности, мне удалось пройти этот тернистый путь.
И, наконец, огромное удовольствие я получила от общения со своими одногруппниками — каждый из них настолько умён, оригинален, индивидуален и трудолюбив!
ОЖИВИ В СЕБЕ ВЫЖИВАЛЬЩИКА
«Abiit, excessit, evasit, erupit —
Убежал, спрятался, спасся, скрылся».
(Марк Туллий Цицерон)
«Инстинкт самосохранения — врождённая форма поведения в случае возникновения опасности…» Именно так определяет один из базовых инстинктов живых существ Википедия. Спусковым крючком, побуждающим нас к действию, становятся ощущения боли и страха.
Пандемия-2020 — опасность, нависшая над каждым из нас. То, что ещё вчера казалось невозможным: закрытие границ, изоляция, коллапс или предколлапс систем здравоохранения даже в самых продвинутых странах — стало удушающей реальностью наших дней.
Запершись в коронавирусной самоизоляции, мы смогли осознать, что недооценили опасность и свою готовность к ней. С другой стороны, у нас появилось время на изучение опыта тех, кто оказался более подготовленным.
25 мая 2020 Следственный комитет РФ сообщил, что после заявления о пропаже троих несовершеннолетних в посёлке Кавалерово Приморского края дети были обнаружены в лесу со своим отцом.
39-летний мужчина увёл семью в лес «переждать коронавирус». В их самодельном пристанище были и солнечные батареи, и душ, и туалет. Лагерь находился в 300 м от посёлка, так что периодически они даже имели возможность возвращаться домой. Как выяснилось, 6 лет назад от пневмонии умерла жена многодетного отца, что ещё сильнее повлияло на восприятие им угрозы.
Действия героя этой истории — пример стратегии поведения весьма многочисленной категории людей, объединённых идеей выживания (Survivalism). Концепция Survivalism — целое движение survivalists («выживальщиков») или preppers («подготовщиков»), которые активно готовятся к чрезвычайным ситуациям.
Иными словами, кризисы (от низкого уровня до полного коллапса цивилизации — БП, «большого происшествия» в русской цензурной транскрипции) для выживальщиков — не экстремальная, а нормальная часть картины мира и их повседневной жизни.
Уважающий себя выживальщик обязательно имеет так называемый «тревожный комплект», в котором есть медикаменты, сигнальные средства, навигационные приборы, одежда.
Состав комплекта может варьироваться в зависимости от владельца, но в наличии всегда запас воды и еды, а многие припасают и оружие.
Как же люди дошли до такой жизни, что в «мирное время» создали для себя «фронт борьбы»? Может, это действительно паранойя — быть выживальщиком? Именно так ещё вчера считало большинство из нас, законопослушных обывателей.
Ситуация с COVID-19, которую выживальщики считают событием «среднего уровня», делает изучение и понимание их мотивов и методов весьма актуальными.
Начнём с истории вопроса. В современном виде сообщество сурвивалистов зародилось в Америке в 50–60 гг. прошлого века на фоне массовой ядерной истерии.
Первое ядерное испытание 16 июля 1945 г.стало началом новой эры, в которой человек научился уничтожать не только себя, но и планету. Новые вызовы потребовали новых ответов. Одним из них стало сооружение убежищ.
В 1958 г. на курорте Гринбриер, Западная Вирджиния, США, началось строительство большого подземного правительственного бункера. Проект «Греческий остров» был рассчитан на 1100 человек, включая 535 участников конгресса и их помощников. В нём было 18 общежитий, промышленное кухонное оборудование, больница, хранилище документов, энергосистемы и студия телевизионного вещания.
В июле 1961 г. с телевизионной речью выступил президент Кеннеди, сообщив, что у него есть «отрезвляющая ответственность за признание последствий ядерной войны». Два месяца спустя в журнале Life Magazine были даны инструкции, как пережить ядерные выбросы. В письме Кеннеди, опубликованном рядом со статьёй, содержался призыв к американцам научиться строить убежища от радиоактивных осадков в своих дворах.
Призыв был услышан: бункеризация пошла в народ, началось всеамериканское освоение недр — ухода вглубь собственных жилищ и угодий миллионов напуганных компатриотов.
Помимо строительства бункеров, программа противодействия последствиям ядерной катастрофы предусматривала создание добровольческих отрядов, состоящих из подготовленных, обученных и вооружённых «мирных» жителей. Вступившие в ряды этих полугражданских образований гвардейцы стали первыми американскими выживальщиками. К началу 1980-х их было уже около 3 млн.
Ядерной войны, к счастью, удалось избежать, но движение выживальщиков продолжило жить, культивируя тему готовности и к ней, и к другой гипотетической опасности. Из-за того, что взгляды survivalists становились всё радикальнее, а идеи приобретали всё более параноидальный и конспирологический характер, в общественном мнении к началу 1990-х за ними прочно закрепился имидж правых экстремистов. Паника по поводу «проблемы 2000 года», опиравшаяся на апокалиптические предсказания майя, только усилила скепсис.
Всё-таки наступившие, вопреки ожиданиям майя, 2000-е принесли новую реальность. Трагическое падение башен-близнецов, ураган «Катрина»… Мир изменился. Перемены произошли и в среде сурвивалистов — сформировалось ответвление, называющее себя «препперами». Препперы менее радикальны и политизированы, не ставят задачи порвать с цивилизацией, живут обычной жизнью, но… всегда в буквальном смысле готовы к наступлению «чёрного дня».
Сегодня, по результатам опроса, проведённого ресурсом finder.com, 20% американцев, или около 52 млн человек, регулярно готовятся к концу света и тратят деньги на свои «тревожные чемоданчики».
Добавим к этому ещё 35% взрослых американцев (89 млн), которые не закупают и не готовятся, так как у них всё уже куплено, и получаем, что около 55% взрослого населения (141 млн) причисляют себя к препперам или сурвивалистам.
Цифры, прямо скажем, устрашающие. Неужели американское общество, как безусловный форпост западной, в нашем понимании, идеологии, так зациклилось на вопросе выживания?
Наиболее серьёзное исследование этой проблемы было проведено доктором Майклом Миллсом, лектором по криминологии Школы социальной политики, социологии и социальных исследований Университета Кента (Великобритания). На протяжении нескольких лет исследователь проводил опрос в 18 штатах США, изучая мотивы, заставляющие выживальщиков строить бункеры и собирать «тревожные чемоданы».
По мнению Миллса, резкий рост числа выживальщиков первоначально объяснялся реакцией на приход к власти демократического правительства Обамы (выживальщики придерживаются в основном консервативных взглядов), и крайне правые теории заговоров не являются основной причиной этого явления.
«В настоящее время страх глубоко укоренился в американской культуре и является основной причиной, по которой столь многие граждане пополняют ряды препперов», — отмечает учёный.
Стоит включить телевизор или открыть Интернет, как поток ужастиков сваливается на всех нас (не только американцев). Климатические изменения, стихийные бедствия, террористические угрозы, международная враждебность, экономические кризисы, массовые расстрелы, эпидемии — список можно продолжить до бесконечности.
Современные препперы не одержимы какой-то одной идеей, а готовятся сразу ко множеству бедствий. Они не считают катастрофы неизбежными, а видят смысл в том, чтоб быть подготовленными «на всякий случай», в качестве предупредительного ответа на постоянно присутствующее общее чувство тревоги.
Другая причина движения — рост потока рекомендаций от правительства США, касающихся того, как самостоятельно подготовиться к различным катаклизмам. Так, Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям предлагает гражданам иметь дома двухнедельный запас воды и еды, а Министерство внутренней безопасности рекомендует «иметь «безопасную комнату», клейкую ленту и пластиковые листы, чтобы обезопасить свой дом от химических террористических атак».
Судя по этим рекомендациям, если «всякий случай» всё-таки произойдёт, выжившим придётся полагаться главным образом на себя: спасение утопающих — дело рук самих утопающих.
С американскими выживальщиками, положим, разобрались. А что же на постсоветском пространстве?
С падением железного занавеса и развитием Интернета идеи выживальщиков проникли и в нашу реальность. Правда, в основном ряды сторонников и последователей этой идеологии пополнили те, кто близки к радикальной части выживальческого движения. Массовая бункеризация явно не по нашей части (финансы поют романсы).
Вот, как расценивает российские реалии один из выживальщиков со стажем — Анатолий Ефремов:
«У нас холодная зима, об этом все забывают, когда берут американские шаблоны. Вода в земле замерзает, расширяется и выталкивает эти схроны — бочки с продуктами — наружу. Люди этого не понимают, они хотят поиграть. Живучесть одной группы — полтора года. Потому что БП не наступает. Они два года в это играют, а потом надоедает. Без группы взаимопомощи, без организованной вооружённой аграрной общины выжить невозможно. Ты будешь либо работать у кого-то на плантации сразу, либо очень долго прятаться, но в итоге тебя всё равно найдут».
«Всё равно найдут» — это тоже реалия нашего постсоветского дня. И «готовность» многих выживальщиков к кризису на практике, к сожалению, приводит к трагикомизму.
У 39-летнего отца из Приморья, который был примером подготовленной стратегии ухода в нашем рассказе, в результате отобрали детей, составили административный протокол за ненадлежащее исполнение родительских обязанностей и пригрозили возбудить уголовное дело о лишении родительских прав.
Другая история имеет ещё более печальный конец. В апреле ушёл в лес от коронавируса и насмерть отравился известный российский выживальщик-путешественник Александр Норко.
За несколько часов до гибели он сообщил жене, что нашёл корни кувшинки и будет их варить, но ошибся: кувшинка оказалась вёхом обыкновенным (или цикутой), приятным на вкус и запах, но суперядовитым.
Это единичные случаи. В постсоветском пространстве выживальческое движение так и не приобрело массового характера.
С одной стороны, понятно, что исторически всё у нас «задерживается» лет на 30. С другой, есть то, что не просто сближает нас с уровнем западных приверженцев этой субкультуры, но и позволяет считать себя гораздо более психологически подготовленными! Это «ментальность выживальщика», присутствовавшая и культивируемая в жизни каждого из нас как минимум с начала прошлого века.
Сущность этого термина объясняет один из его авторов психолог Анна Варга:
«Старшее поколение россиян часто жило с заповедью, сформулированной Солженицыным и Шаламовым в рассказах о лагерной жизни: «Не верь, не бойся, не проси». Болезненный опыт, связанный с историей ХХ в. — революциями, войнами, репрессиями, передавался и детям. Родители учили не слишком доверять государству и не строить больших планов. На их собственной памяти жизнь человека могла перевернуться в любой момент. Поэтому всегда нужны сила духа, терпение, подушка безопасности (запасы еды и денег) и поддержка семьи и друзей. Так у людей сформировалась «ментальность выживальщиков».
Теперь вспомните рекомендации старшего поколения по выбору профессии, с которой «нигде не пропадёшь», всевозможные хитрости использования вещей не по прямому назначению или увеличению срока их жизни…
Хотя исследование НИУ ВШЭ, проведённое в 2017 г., показало, что сегодня «ментальность выживальщика» воспроизводится слабее, она всё ещё присуща каждому из нас. Положительные изменения закрепляются только при отсутствии новых раздражителей. А раздражителей, как мы видим, более чем достаточно.
Несмотря на кажущиеся различия, сегодня на фоне роста неопределённостей и неспособности любых государств эти «неопределённости» устранить, каждому (где бы он ни был) придётся смириться с объективной необходимостью принять часть ответственности на себя. И здоровый опыт выживальщиков будет весьма полезен.
Я не призываю становиться параноиками, 24 часа в сутки зацикленными на опасности.
У нас есть друг, с которым мы часто проводим отпуск. Он не выживальщик, хотя и является представителем очень «выживальческой» профессии — врачом. Да, его чемодан всегда тяжелее на несколько килограммов, но зато рядом с ним мы все чувствуем себя как за каменной стеной: нужен фонарик — есть, накидка от дождя — в наличии, ножницы — пожалуйста, тёплая одежда, кепка от солнца…, не говоря уже о чисто профессиональном — лекарствах на все случаи жизни.
Заведите себе такого друга или станьте таким другом сами. Вспомните об истоках. Вместе выживать гораздо проще!