Котиков вам в ленту
Отдельная песня — мимишность котиков. Забавно, что трогательность и сентиментальность — хрестоматийные атрибуты садиста. Котик, кажется, единственный зверь в природе (помимо человека, разумеется), который перед тем, как сожрать воробья или мышку, любит всласть попытать свою жертву. Зато какие котики мимишные! Такие же лапочки, что и их хозяева.
Котиков вам в ленту(полный текст)
Котиков вам в ленту
Узнал, что Snapchat, самая популярная среди молодёжи и звёздной части человечества социальная сеть, довела алгоритмы распознавания лиц до совершенства и теперь находит на фотографиях морды котов! Раньше этой сложной в техническом отношении процедуре поддавались только люди и некоторые породы собак (видимо, на людей похожих).
300 миллионов пользователей Snapchat ликуют: на их любимых питомцев теперь тоже распространятся эффекты дополненной реальности (augmented reality) — волшебного конька, обеспечившего этой социальной сети триумфальное шествие по планете! Представьте только: котиков можно будет украсить вытекающей изо рта радугой, заячьими ушками, розовыми очками, хлебным тостом и даже штукатурным макияжем стареющего кинелона — точь-в-точь как и самих хозяев! Разве не прелесть?
Представил на миг: а что если технология Snapchat доберётся до Facebook и френдленты наполнятся дополненно реалистичными фотографиями местных котиков? Представил и содрогнулся: оскорбление нравов, свирепствующих в социальной сети Цукерберга, может оказаться похлеще прецедентов, зафиксированных в «Нормах сообщества» («мы запрещаем размещать изображения обнаженной женской груди, на которых присутствует сосок, однако при этом допускаем публикацию подобных изображений, если на них запечатлены акты протеста»).
В Фейсбуке котики неприкосновенны. Они священны, а дополненная реальность — возмутительное оскорбление местных правил поведения и принципов.
Как такое возможно? Откуда берётся этот quod licit Jovi?! Почему котики с заячьими ушками — комильфо в Snapchat и опаснее женского соска — в Facebook? А, может, мне всё только кажется? Попробую объясниться.
Начну с краткой эволюции социальных сетей. Первоначальный импульс Интернета (в том виде, как его задумывали отцы-основатели), а именно — виртуальное пространство для свободного общения самостоятельных и независимых индивидуалистов — схлопнулся еще в 90е годы. Не потому, что перевелись киберлибертарианцы Джона Барлоу и последователи Алисы Розенбаум (ака Айн Рэнд), а потому что Земля — это планета леммингов, и все они подались в Интернет.
Как только Интернет получил массовое распространение, формат персональных веб-страничек и авторских блогов уступил место социальным сетям, в которых тяготеющие к стаду души обрели шанс на виртуальное существование.
Сети первого поколения — LinkedIn, MySpace, Facebook — заимствовали старую модель индивидуального самовыражения, однако соразмерили её с возможностями масс. Это автор Живого Журнала и его читатели (в большинстве своем — такие же авторы) мог позволить себе роскошь лонгрида (пусть даже и графоманского). Для рядового обитателя Фейсбука написать осмысленный текст в 100 слов — подвиг, последний раз случившийся на выпускном экзамене по литературе в школе.
Социальные сети позволили подпитывать «виртуальное лицо» на льготных условиях: 10 слов, одна картинка — и бурлящий поток лайков в кармане.
Скоро, однако, оказалось, что даже 10 слов — непосильная нагрузка для поколения миллениумов. У молодёжи постбумажной цивилизации вместе с атрофировавшимся умением писать руками отсохла и сама потребность что-то писать / читать в принципе. Наступила эпоха визуальной культуры.
Новый спрос породил новое предложение: социальная сеть для обмена видеороликами — Youtube — удовлетворила потребности продвинутых миллениалов, способных напрягать глаза более 1 минуты. Задача облегчалась музыкальным форматом, во все времена любимым молодёжью.
Юношество, испытывающее физический дискомфорт даже от одноминутной концентрации на чем бы то ни было, получило в подарок от коммерсантов сеть Instagram, в которой можно общаться на уровне обмена фотографиями. Вернее, фотофикциями, поскольку массовая фотошопная идеализация не оставила шансов на связь с реальностью.
Какое-то время динозаврам, ещё помнившим культуру ХХ века, казалось, что Instagram — предел деградации. Они ошиблись. В 2011 году группа студентов Стэнфордского университета, чутко уловив чаяния своего поколения, придумала социальную сеть Snapchat, которая не просто отрывает фотофикцию от реальности, но и придаёт ей культовые атрибуты молодёжного мироощущения — Fun (прикольно) и Cool (круто).
Дальше — больше. Если Instagram и Youtube уничтожают фетиш многобукафф, Snapchat разваливает фундамент традиционной культуры, целиком завязанной на иллюзии бессмертия. Весёлые картинки в социальной сети Snapchat живут всего несколько часов, после чего благополучно самовыпиливаются из ленты «собеседников»!
Справедливости ради надо сказать, что исчезающая реальность была известна в европейской культуре задолго до Snapchat, по меньшей мере — с XVIII века. Для неё даже придумали специальный термин — эфемера (от греческого ἐφήμερα — то, что живёт один день) . В прошлом, однако, эфемера имела рациональное объяснение: люди читали и тут же выбрасывали рекламные листки, открытки, памфлеты, каталоги, входные билеты и т.п. Однако только социальная сеть Snapchat довела исчезающую реальность до уровня нового мироощущения, которое в наши дни разделяют уже 300 миллионов обитателей планеты.
Возвращаемся теперь к котикам. Котики в Snapchat играют такую же роль, что и сами участники социальной сети. Здесь нет ни слов, ни мыслей, ни фотографий. Здесь царит эфемера, которая символизирует собой радость существования, основанного на беспечных принципах Fun и Cool. Жизнь нужно прожить так, чтобы каждое её мгновение было прикольным и крутым. Какая разница, как мы разукрашиваем наших котиков, если любой прикол и крутяк исчезает в небытие уже через пару часов?
Для читателей, застрявших в культуре и цивилизации прошлого века, подобное мироощущение, кажется невозможным. «Что ж, — пожмет плечами продвинутый миллениал, — не нравится, так и не ходите в наш палисадник!»
Застрявшие и не ходят. Они укрылись в Фейсбуке.
Почему надругательство над котиками а-ля Snapchat невозможно представить в социальной сети Цукерберга? Потому что в Фейсбуке окопались те, кто добровольно либо по инерции живут в иллюзии бессмертия!
Стать бессмертным можно лишь оставив после себя след. Желательно, след достойный, красивый, значимый.
Только самые безответственные особи могут позволить себе роскошь выцарапать на дереве ножичком «Здесь был Вася» и успокоиться. Для таких в виртуальном чистилище заготовлено место под названием «Одноклассники».
Сливки общества, избравшие для самореализации солидный Фейсбук, ответственно относятся к собственному следу в истории, поэтому непрестанно его идеализируют.
Ежедневное поддержание авантажного аватара — тяжелый труд. Трудно регулярно генерировать равнодушные чекины из лондонского аэропорта. Трудно позировать на пляже острова Пхи-пхи (желательно после того, как власти запретили простым смертным его посещение). Трудно постоянно селфить последними моделями айфона. Почти нереально небрежно обнимать рулевую оплётку Мазератти. Нагрузка по оставлению достойного следа в истории поистине невыносима.
Именно в этот момент на помощь приходит … котик! В Фейсбуке котик — ключевой инструмент самоидеализации. Котик — беспроигрышное доказательство того, что его хозяин существует. Он есть. Он живой. Он чувствует. Думает. Переживает. Заботится. А значит, сохранится в истории и обретёт, тем самым, бессмертие!
Почему котик, а не собачка? Потому что собачка всегда смотрит в объектив как-то по-рабски. Покорно, безропотно. Порождая у тех, кто разглядывает фото собачки, чувство неловкости от жалкости бытия. Собачка со своей вечной, почти еврейской, печалью во взгляде транслирует неправильный образ, мешающий поддерживать иллюзию обетованного бессмертия.
Совсем другое дело — котики! Вгляните на любое изображение этого представителя семейства Felidae в Фейсбуке: все морды как на подбор холёные, надменные, вечно всем недовольные, излучающие презрение к окружающему миру. Как царственна их виртуальная стать!
Не беда, что независимость и свободолюбие котиков притворно и заканчивается в момент, когда наступает время клянчить сметану. Не важно, что царственная стать мнима и скрывает защитную реакцию на несправедливость мира (думаете, случайно котики — любимый объект истязаний у живодеров?).
Важно другое. Величественное амплуа котика блестяще транслирует вовне амбиции, нереализованные хозяином в риаллайфе, удачно скрывая от посторонних глаз одиночество, жизненные неурядицы и метафизические печали владельца акаунта Фейсбука.
Отдельная песня — мимишность котиков. Забавно, что трогательность и сентиментальность — хрестоматийные атрибуты садиста. Котик, кажется, единственный зверь в природе (помимо человека, разумеется), который перед тем, как сожрать воробья или мышку, любит всласть попытать свою жертву. Зато какие котики мимишные! Такие же лапочки, что и их хозяева.
А теперь представьте, что в Фейсбуке такой вот семантически заряженный котик становится объектом добровольного глумления путём добавления к нему реальности! В мире, где ни на миг не утихает хоровое исполнение квиновского «Who Wants to Live Forever?», это совершенно дикое и возмутительное представление. Вот и я о том же.