Гений и злодейство
Впервые опубликовано в журнале “Компьютерра” 6 октября 2011 года
Помнится, в университетской юности меня очень волновала тема Моцарта и Сальери. Обсуждал ее ночи напролет, спорил до посинения, доказывая несогласным, что самый жуткий злодей с легкостью может сочетать в себе отвратные черты характера и поступки с безусловной гениальностью.
С годами я не только не отказался от своего убеждения, но еще и дополнил его разнообразными вариациями. Скажем, совершенно бездарное произведение искусства можно преобразовать в гениальное творение. Последний пример хорош тем, что его, в отличие от симбиоза гениальности и злодейства, совершенно невозможно принять априорно на веру. В самом деле: возьмите Наполеона. Карлик-чудовище, лишенное напрочь каких-либо морально-этических ориентиров и единственно мотивированное безудержным тщеславием, подхлестываемым комплексом неполноценности (из воспоминаний близкого окружения: первый французский император занимался сексом, не снимая шпаги, желая, тем самым, очевидно, унизить женщину, благо, унижение это никогда не длилось более одной минуты). Между тем, даже у самого захудалого роялиста-современника не было сомнений в совершенной гениальности Буонопарте. Причем исключительность эта проявлялась не только на полях брани, но и во всем остальном: от умения годами работать по 18-20 часов в сутки до сверхъестественной интуиции и умения манипулировать народными массами.
Совсем другое дело безнадежно бездарное произведение искусство, будь то книга, фильм или картина. Смотришь и понимаешь: это кранты! Как тут не подкручивай, ничего исправить невозможно даже для приведения в сносный вид. Какая уж тут гениальность?
Опровергнуть эту мнимую очевидность я попробую на примере смежных искусств, поскольку сложно себе представить, чтобы кому-то приходило в голову переписывать чужую бездарную книгу. Зато сделать экранизацию бездарной книги – это всегда пожалуйста! И примеров таких экзерсисов множество. Посему для удобства перефразируем вопрос: возможно ли из бездарной книги сделать гениальный фильм?
Только не спешите с ответом! Это только кажется, что гениальному режиссеру достаточно взять любой литературных мусор и превратить его в пирожное. В творческой повседневности существует одна коварная реальность: «Тема повела». Смысл этой реальности: как не старайся, как не облагораживай сценарный материал, если он безнадежен, он задушит любые искры гениальности – будь то актерскую игру, операторское искусство или монтаж. Вернее: ни блестящая игра актеров, ни головокружительная диатеза (в теории искусства: диатеза – это феномен рассказчика, роль которого в кино выполняет камера), ни оживление сюжета за счет монтажа не могут компенсировать убожество текста, лежащего в основе всего проекта.
Пример такого невозможного «чуда» я и хочу представить читателям на рассмотрение. Речь пойдет о книжке моей ненаглядной графоманши вселенского масштаба Алисы Зиновьевны Розенбаум (ака Айн Рэнд). Пример не случаен, потому что Рэнд – это запределье художественной бездарности. Запределье на всех мыслимых уровнях: художественная речь Алисы убога, сюжеты примитивны, персонажи ходульны и декларативны, а глубина мысли выдает бесконечную доморощенность и провинциальность (особо умилительно читать в подобном контексте, о том, что Рэнд развивала идеи Ницше в ХХ веке).
Любители «объективизма» (смешное такое самоназвание «философии» Алисы Зиновьевны) заштатно апеллируют к популярности своей Амазонки: мол, «Атлас расправил плечи» – самая читаемая в мире книга после Библии. Возражать на это бессмысленно, можно лишь усомниться в критерии: каким образом популярность компенсирует графоманию? Кроме Рэнд в мире самыми популярными являются книги графомана Паоло Коэльо (который, кстати, на голову способнее Розенбаум), графомана Дэна Брауна (этот, правда, совсем безнадежен) и графоманши Джоан Роллинг (очаровательное такое британское недоразумение). И что с того?
Так вот, представьте себе, что вы беретесь за экранизацию книг Айн Рэнд. Вопрос: можно ли сделать гениальный фильм с такой подложкой?
Представьте себе: можно! В 1942 году в самый разгар Второй мировой войны в фашистской Италии режиссер Гоффредо Алессандрини снял фильм «Noi Vivi», который потрясает воображение даже сегодня 70 лет спустя! В самой же Италии фильм получил культовый резонанс: новорожденных девочек называли именем героини (Кира), а мальчиков – героев (Лео и Андрей).
История Noi Vivi удивительна и прекрасна. Фильм поставлен по первому роману Айн Рэнд «We The Living» («Мы живые», 1934 г.). Пересказывать сюжет невозможно, потому что это паноптикум. Если читатель в состоянии представить себе полный набор идеологических штампов о сталинском тоталитаризме и коммунизме, пропущенный через голову злобной уродливой девочки, у родителей которой большевики конфисковали семейный гешефт – аптеку, то можно смело сказать – вы «Мы живые» уже прочитали. Помножьте эту идеологию на литературный слог политического памфлета и неживые персонажи, у которых вместо крови в жилах течет яд социальной ненависти (причем в обеих направлениях: «Кира Аргунова» ненавидит большевиков, а большевики ненавидят «кир аргуновых» и «львов коваленских») и получите первый роман Ранд.
Почему Алессандрини взялся за роман Ранд – понятно: для фашистской Италии в 1942 году это была манна небесная на идеологическом фронте. Бедняга не догадывался, что Айн Рэнд – это псевдоним, иначе бы всю киностудию разогнали еще на этапе утверждения сценария (Алиса Розенбаум скрывала свое имя до 60х годов даже от самых близких друзей и мужа, скрывала бы и дальше, если бы не докопавшиеся подлые журналюги).
Короче говоря, Гоффредо Алессандрини берет книгу Айн Рэнд, заказывает сценарий, затем бракует его и возвращается к оригиналу, повторяя в сюжете фильма роман практически дословно. Делается это все нелегально, потому что Италия находится в состоянии войны с Соединенными Штатами и соблюсти все условности авторского права нереально. На главные роли режиссер приглашает трех актеров, каждого из которых я готов отнести к десятке лучших мною виденных на экране: Алиду Валли на роль Киры Аргуновой («дворянки»), Фоско Джьякетти на роль Андрея Таганова («злостного большевика»), Россано Брацци на роль Лео Коваленского (сына царского адмирала).
Что из этого вышло, я уже сказал – абсолютный шедевр на все времена. Я не хочу портить читателям удовольствия пересказом и анализом, поэтому настоятельно рекомендую найти фильм на торрентах (больше, боюсь, вы его нигде не найдете – раритет полнейший, разве что купите официально DVD-диск за 40 долларов) и посмотреть самостоятельно. Не пожалеете. Если уж не в качестве иллюстрации идеи сегодняшней публикации (любое художественное убожество можно облагородить), то по крайней мере в силу безусловных эстетических достоинств самой картины (обратите также особое внимание на музыку Ренцо Росселлини).
При просмотре, однако, нужно еще и учитывать, что доступная версия фильма Гоффредо Алессандрини была подвергнута вивисекции и изрядному надругательству. Дело в том, что после окончания Второй мировой войны, Алиса Зиновьевна узнала о фильме (наивные итальянцы сами его к ней доставили и поднесли к ногам – в знак признательности и уважения) и, затеяв долгое и нудное судебное преследование давно разорившейся студии, добилась изъятия фильма из проката, а затем и конфискации единственной уцелевшей копии. Получив фильм на руки Айн Рэнд устроила полную переозвучку, вырезая тексты, которые ей не нравились (антисемитские реплики, фашистские прибаутки и проч.).
Изначально весь отснятый материал Гоффредо Алессандрини разделил на два фильма – «Noi Vivi» (Мы живые) и «Addio Kira» (Прощай Кира). Айн Рэнд объединила фильмы обратно, провела авторскую цензуру и перед смертью (в 1982 году) благословила. Соратники и подельники-«объективисты» шлифовали картину еще четыре года, после чего таки выпустили ее на большой экран (в 1986 году).
И вот она – мистика искусства еще раз! Даже изменение диалогов, монтажа и сюжетной линии (убрали множество творческих ходов Алессандрини, например, в заключительной сцене с гибелью Андреем Тагановым) не смогли уничтожить гениальную ауру итальянского творения: фильм Алессандрини получился шедевром, многократно превосходящим литературный оригинал.
Еще одно доказательство гениальности «вторичного творения» – судьба фильма в фашистской Италии. Несмотря на колоссальный заряд антикоммунизма и антибольшевизма, заложенный в речах Киры Аргуновой и тенденциозной съемке якобы беспробудно пьяного, злобного, грязного и кровавого Ленинграда, фашистские власти пришли в ужас от «Noi Vivi», который, как им показалось, подрывал сами основы правления Муссолини. Посему через несколько месяцев проката картину запретили, а все копии пленок уничтожили (за исключением одной единственной, которую удалось спрятать в гараже одного из членов съемочной группы).
По иронии судьбы именно эта копия «Noi Vivi» сначала была повторно запрещена к просмотру решением суда по иску Айн Рэнд, а затем перекочевала в руки «объективистов».