008. Кое-что об ономастике Ли Чайлда

Мой боевой товарищ Евгений "Антонелло" Козловский всю праздничную неделю читает детективы Ли Чайлда в переводе на русский язык (вдохновившись, видимо, экранизацией с Томом Крузом :) и регулярно выкладывает на Твиттер восторженные отзывы об этом писателе. Я ни разу не знаток современных триллеров (и не современных – тоже), поэтому ничего стоящего о художественных достоинствах и сюжетной изысканности сказать не смогу. Зато у меня есть очень недурственное чутье английского (и не только английского :) языка, потому с радостью порадую почитателей этого безусловно талантливого британца (обамериканившегося) рядом соображений по поводу экстравагантной ономастики в его романах. 

У Джима Гранта (ака Ли Чайлда) в книжках много т.н. Russians, то есть русских людей. В представлении современных англосаксов "русские" – это и русские, и евреи, и чечены. Эпитет этот используется в политике очень грамотно: для канализации негативных эмоций. Скажем, обворовал очередной псевдофинансист Цфасман-Шульман местное население какой-нибудь Айовы на 200-300 миллионов долларов – все газеты дружно пишут про бесчестного "Russian" или "of Russian origin". Взорвали (или не взорвали, но им приписали – сейчас это не важно) братки Царнаевы бомбу на марафоне – все газеты опять дружно пишут про "Russian"-террористов.

Подход понятен и оправдан, потому что англосаксонскому человеку совершенно до шарабана о существовании кавказских народов, евреев и русских. Ему нужны мифологемы, которые в общественном сознании априорно и накрепко связаны с определенными эмоциональными картинками. В этой системе мифологем "Russian" ВСЕГДА означает "коварного противника" (обратите внимание: именно противника, а не врага – это очень важно!). Соответственно, "Jewish" (слово  Jew в современном английском также табуировано, как и в русском языке) – ВСЕГДА означает "жертву" (в самом широком смысле этого слова – "пострадальца по жизни", а не обязательно лишь в контексте Холокоста). Ну и "Chechen" – это тоже никакая не национальность, а мифологема либо  для обозначения "ополченца", либо для "freedom fighter" (опять же в самом широком смысле этого слова). 

Поэтому, когда мы встречаемся в современных английских текстах с обозначением национальности, нужно четко понимать, что непосредственно к национальностям эти определения никакого отношения не имеют: это мифологемы, призванные вызывать однозначные коннотативные ряды.

Теперь переходим к Ли Чайлду. У него в книжках много "русских" персонажей (теперь вы уже правильно воспринимаете это слово, не так ли?): скажем, почти герой Gregor Linsky, есть еще Chenko, есть некий John Mistrov (всех взял из девятого романа саги о Джеке Ричере "One Shot"). Все эти герои однозначно обозначены как русские люди:

“John Mistrov,” he said.

“Russian name,” Reacher said.

“I guess so.”

Как и следовало ожидать, эти безумные имена – Грегор Лински, Ченко, Мистров – вызывают бурю негодования на русскоязычных форумах, где читатели книг Чайлда (в русском переводе, разумеется) взывают к небу и проклинают халтурщика-писателя, которому было лень заглянуть в Интернет, чтобы удостовериться, какие в реальности у русских людей бывают имена и фамилии. 

Ну что я могу на это сказать? Никогда не нужно считать окружающих дураками – почти всегда это чревато. Ли Чайлду ни в какой Интернет лезть не нужно, потому что он замечательно знает, как зовут в реальности настоящих русских людей. То есть людей, говорящих на русском языке. Ли Чайлд это знает, потому что настоящих русских людей вокруг него, что в Манчестере, что в Нью-Йорке, как собак нерезаных. Проблема, однако, в том, что Ли Чайлду совершенно по шарабану имена настоящих русских людей. Как и вообще – русские люди. Он пишет детектив-триллер для англосаксонских людей, которые последние 200 лет привыкли оперировать мифологемами, потому что вся их цивилизация основана последние 200 лет (начиная с Теккерея, наверное, или, может быть, даже Филдинга и далее – через Мелвилла и По) на типологическом, а не типическом искусстве. 

О тонкостях художественной типологии и типичности у меня написана половина диссертации, поэтому не буду повторяться (кому интересно, почитают по линку). Главное уяснить суть: англосаксонский человек видит и ощущает мир всегда и исключительно в двух плоскостях (опять двадцать пять – моя "Америка и Америца" :) – либо как предельно приземленную материальную данность (факты, цифры, алгоритмы, правила, законы, системы, конструкции, конвейер, гаджет, механизм, механика и т.п.), либо как мифологический план параллельной реальности (та самая "Америца": симулякр реслинга, симулякр сюжета "один герой побеждает тьмы врагов", медведи на улицах Москвы, симулякр rags-to-riches, великой американской мечты и т.д.). 

По этой причине любой писатель, если его, конечно, интересуют заработки и возможность продать свою книгу тиражом более 1000 экземпляров, обязан и будет (иначе он вообще не может, потому как сам является частью и плотью от плоти данной цивилизации) писать исключительно на языке понятных его читателю мифологем. Имя "Лански" и "Ченко" – это не конкретные фамилии русских людей, а определенное сочетание звуков, просодия, которые в сознании англосаксонского человека ассоциируется с триггером Russian. Триггером, запускающим всю последующую цепочку увязанных с этой мифологемой ассоциаций. 

Написал Ли Чайлд "Мистров", и читатель уже знает, какая сцена для него готовится, чего ожидать от этого Russian и т.д. Катарсис узнавания :) А напиши Чайлд "Хруничев" или "Лепёшкин", никаких мифологемных ассоциаций у читателей не возникло бы. Просто споткнулся бы человек на невыговариваемом слове да и выбросил пейпербэк в мусорную корзину, так и не дочитав до конца. И уж точно все 17 романов покупать не стал бы :)

P.S. Картиночки взяты из экранизации.